№29

Луна валяется в снегу,
Пьяные бабы кричат, цепляются, качают тьму...
Какой успех у человека в клетке
За столько лет?
На голое дерево лезет смерть.

№28

Маска упала.
Отчего я двигаю телевизионной статуей?
Я в окне себя не нахожу.
Что за толстая кожа на детской иллюзии?
Восковой голем в союзе
С сознанием.
Он узнаёт меня!
Кто-нибудь, разбейте кошмар!

№27

Смех в прыжке готовности.
Ум в плену условности.
Есть дар убегать от смысла.
Воспользуйся, схвати высь
                                  снизу.

№26

Фонари дырявят
Синюю бумагу,
Раздвигая тени
Липким мёртвым светом.
Трещины деревьев
Расползлись на стены -
Стонущие и бледные.
Кашель не пускает
За больные окна,
Жалкий идёт боком
До своей постели.
Не было веселья!
Никогда не было!
Вглядись в мрак...
Не лезь в драку!

№25 Хоббит и Большая душа

  Среди маленьких существ был один - не выше ростом, но не умел выкапывать красивые норы и по сему слыл изгоем. И оттого, что не был развлекаем обществом, не отвлекался от своих одиноких дум. Однажды ветер надул ему небылицу о горных великанах, чья жизнь есть скала, и для кого не существует припятствий, и кто никогда не прячется. И когда он проснулся, то долго думал. Да, да. Это было его хобби, ведь он не научился строить дом и не сумел свить гнездо. Но мыслительный механизм так тяжело вращался, что его досуг показался ему ещё более трудным. Но тут случилось нечто! Он сопоставил жизнь и натиск ветра.Что-то сработало, повернулось, и он увидел небо... Боже, что с ним было! Ему стало ясно, что он - гигант, могучий исполин, вдыхающий холодный воздух. Тогда он бросил свой образ в воду, дабы не утонуть в нём, и ушёл в горы. Говорят, он так и не вернулся. Что с ним случилось, никто не знает, но как-то раз птицы с гор в клювах принесли чьи-то кости - и они были маленькие. А душа?..

№24

  - Я боюсь его. - грудной женский голос. - Мы попались.
  - Мы попались, - весело подпел толстый мужчина, - боже, как мы попались!
  И никто не выходил с нижнего этажа корабля, а читавший выразительно (и заработавший хлопки для своих ушей) ушёл в уединение, так как не хотел смущать людей, и сам он сильно стеснялся.
  В зале все крепкие фигуры с бокалами были словно выбриты случайно, а женщины моргали, глядя на мужчин.
  - А что он читал? - какая-то гадкая дамочка засуетилась, заметив, что все в замешательстве.
  Ей не ответили, и она стала раздражать весь зал. Женщины видели злость и тоже раздражались.
  - По какому поводу? - повысила голос, которая не могла уже остановиться, видя, что все её презирают.
  От неё отошли, и начали нарастать шёпоты. "Это великий писатель" - говорили одни. "Такой молодой и такой несчастный" - считали необходимым наглядно сочувствовать старые дамы. "Дормоед. Кто-то работает, а он ест" - грубый мужской голос.
  Элита от глупости молчаливых и от неколебимой сытости ленивых, вместе с капитаном выйдя на воздух со звёздами и шумом волн, встретили молодого человека, всех сковавшего.
  - Неужто вы собираетесь сказать господам, что уходя они идут обратно? Ведь многие здесь окупили плавание и сам корабль.
  С детской радостью он сказал: "Это мой корабль" - и заблестел глазами.
  - Ваш? - изобразив смущение, начали смеяться.
  - Вон там рыба-меч из синего облака. Я ловлю её взглядом и подношу её. Вы покупаете, хоть я не продаю, но сможете ли вы купить её завтра? Вы скрываетесь от дома и на спине несёте свой дом, а я мечтаю о новых тропах, и каждый виденный мной уголок режет мне глаза.
  - Может вам носить повязку?
  Ночь хватается за волны, пеленуя корабль, и словно говорит, вздыхая: "Не смотрите, я всё исправлю. Новые люди будут летать. И улетят туда, где я их не достану". Это не обещание.

№23 Пародия на испытание

  Среди пяти-шестиэтажек, высунувшихся из под весенне-зелёных деревьев, пригнулся детский садик, наполненный светом, детьми и весельем. Вокруг низкого здания из двух этажей по асфальтовой дорожке катают велосипед три девочки по десяти лет - одна едет, две бегут рядом, и все смотрят на сантиметр от себя. На расположенном в углу коричневом крыльце два малыша: девочка с зелёными ножками-ручками в светлой безрукавке, белой панаме и красных башмачках ловит птицу - больше взглядом и чуть-чуть сжимающимися пальцами, топая туда-сюда, а мальчик в синем спортивном костюме и по случаю прохладного ветра в жёлтой шапочке стреляет из ядовито-розового пистолета вслед ей и по птице. Отделённые от них песками сидят в домике всех цветов радуги остальные малыши, и только один, упитанный в красной кепке, задумчиво бредёт к одинокому грибку. Родители находятся в тени на веранде, откуда всё видят и командуют. Рядом под следующей крышей, не желая отставать, вольно сидят и стоят насмешники. Нехотя ворочая головами и жадно цепляясь глазами, подростки уже употребляют.
  Воздух состоит из колыханий, ленивых разговоров и бойких тонких криков, и ещё из множества облаков, развалившихся по всему небу, медленно текущих, но, кажется, не знающих цели. Столько раз рождались они и падали, что синь им наскучила. Может быть, поэтому они и остановились посмотреть на утро. Тогда тень пришла к детям, но они тут же убежали.